Подошвы обоих ботинок оказались треснувшими, и стало очевидно, что подниматься в такой обуви просто невозможно. Поэтому возникла необходимость брать ботинки напрокат. Покупать качественную альпинистскую обувь для одноразового использования не представлялось возможным. Уже на следующее утро нас должна была забрать «Газель», чтобы доставить к подножию Эльбруса. Мы с удовольствием разместились в «Газели» и решили оставить ненужные вещи на хранение. В пункте проката я взял ботинки – они были хорошего качества и при этом недорогие. Впоследствии я убедился, что сделал правильный выбор, так как они значительно облегчили восхождение. Хочу отметить, что хорошая обувь важна не только как физическая составляющая экипировки, но также и как психологическая поддержка. Она добавляет уверенности в экипировке и в достижении поставленной цели.
На подъемнике мы поднялись до станции «Мир», которая расположена на высоте три тысячи пятьсот метров. Здесь было влажно, холодно, и дул сильный ветер при температуре плюс пять градусов. Мы надели теплую одежду, и это было очень кстати. А тех, кто поднялся сюда на канатке просто ради катания, действительно было жалко: резкий подъем на высоту, моросящий дождь и отсутствие специальной теплой одежды превратили этих туристов в настоящих мучеников. Многие едва выходили из кабинки канатной дороги, делали несколько снимков и тут же возвращались в тепло. Наш маршрут лежал выше. С помощью кресельной канатной дороги мы поднялись еще выше и оказались на высоте три тысячи восемьсот семьдесят метров, а дальше предстояло подниматься пешком. Конечно, можно было бы использовать ратрак, специальную машину на гусеничном ходу, которая обычно применяется для подготовки горнолыжных трасс. Однако лично я считал это неспортивным. Мы решили подниматься пешком до высоты четыре тысячи двести метров, где находился наш базовый лагерь, откуда мы должны были начать штурм вершины Эльбруса.
По дороге мы пересекли лагерь «Бочки» – популярное место среди альпинистов, представляющее собой большие металлические бочки с четырьмя кроватями и небольшим столом внутри. В них можно остановиться для акклиматизации или даже стартовать отсюда на штурм. Однако если подниматься пешком, путь довольно длинный, а вот на ратраке вполне приемлемый. Мы уже бывали на этой высоте и решили двигаться дальше. На высоте четыре тысячи сто метров мы обнаружили остатки сгоревшей высокогорной гостиницы «Приют 11». Мы выбрали для стоянки скальную гряду, которая сформировалась здесь после лавового потока, место было хорошо защищено от ветра. Единственное, что вызывало опасение, – большой камень, нависший над нашей палаткой. Я внимательно осмотрел его со всех сторон, чтобы убедиться, что он не представляет опасности, и вроде как оказался безопасным, но весь покрыт трещинами. Чуть ниже стоянки я заметил недавно отколовшийся кусок от него.
Ночью совершенно не удавалось заснуть. На высоте спится плохо, сон поверхностный – так влияет высота. Чем выше поднимаешься, тем ниже давление, и уровень кислорода в воздухе также падает. Вначале организм старается справиться с нехваткой кислорода за счет учащенного дыхания, увеличивается частота сердцебиения, появляется одышка. Однако на более высокой высоте этого уже недостаточно, и организму нужно больше времени для акклиматизации. Глубокую акклиматизацию можно пройти за три недели. Если набрать высоту слишком быстро, может развиться горная болезнь с такими симптомами, как головная боль, тошнота, нарушение сна, перепады настроения, потеря аппетита, повышение температуры и другие неприятные состояния. На следующий день мы запланировали выйти к скалам Пастухова – каменной гряде, названной в честь русского топографа, альпиниста и геодезиста. Нижний край скал находится на высоте четыре тысячи шестьсот метров, а верхний – на высоте четыре тысячи восемьсот метров. В техническом плане подъем к скалам несложный, но он важен для акклиматизации перед штурмом вершины. Мы тщательно проверили себя и снаряжение, решили надеть кошки и потренировались ходить в них – такие навыки пригодятся нам завтра. К скалам дошли быстро, погода была отличной. Появились облака, предвещающие плохую погоду, но нам повезло, и мы надеялись, что сможем осуществить восхождение. Мы сделали несколько снимков на фоне скал и начали спускаться к палаткам. Снег был мокрым, и под ним журчали ручьи, которые мы старались аккуратно обходить. Хотя обувь у нас была непромокаемая, приходилось быть осторожными, потому что потом будет сложно ее просушить.
Один из наших спутников вернулся в лагерь, а мы направились к соседней скальной гряде, чтобы привыкнуть к высоте, двигаясь плавно и без резких нагрузок. Мы прогулялись примерно час и затем вернулись к палатке, чтобы поужинать и подготовиться к завтрашнему восхождению. Нам предстояло рано лечь спать, так как на штурм вершины выходят примерно в три часа ночи. Обычно подъем занимает восемь-десять часов, и независимо от того, достигнута вершина или нет, в час дня нужно начинать спуск, чтобы до темноты вернуться в лагерь. Холодную ночевку, то есть ночевку без спальника и палатки, допускать нельзя. Восхождение планируется «налегке», без тяжелого снаряжения – с собой только ледоруб, термос с чаем, горстка орехов и сухофруктов для перекуса, запасные перчатки и куртка. Ложимся спать, но мне снова не спится. Я понимал, что нужно постараться уснуть, ведь так восхождение дастся легче. Однако сон никак не приходил, а в голове роились разные мысли о предстоящем подъеме, погоде и других мелочах. Я старался «прокрутить» их в голове и отпустить, но понял, что гора играет со мной злую шутку. Плохой сон – один из симптомов акклиматизации на высоте. Я пытался успокоиться и сосредоточиться на сне, даже думал принять таблетку из аптечки, но решил обойтись без лекарств. Если за полчаса не удастся заснуть, то приму таблетку, а пока лежу и считаю горных баранов. Незаметно проваливаюсь в сон. Примерно в десять вечера я отчетливо слышу гул.